Опасный мир, или зачем невротику бояться природы.

Богач Елена Викторовна

Проблема конфликта человека с природой, его противодействия природе, укоренена в процессах становления человеческой психики. В настоящее время она не теряет актуальности, более того, сейчас, в условиях пандемии, это противодействие можно наблюдать очень ярко. 

С помощью психоаналитической теории, во многом опирающейся на философию, и философских концепций развития общества можно попытаться проследить историю разворачивания конфликта человека и природы. 

Конфликт человека и природы опосредован культурой. З. Фрейд определяет культуру как «всю сумму достижений и учреждений, отличающих нашу жизнь от жизни наших животных предков и служащих двум целям: защите людей от природы и урегулированию отношений между людьми».

Возможность существования в социуме определяется способностью нейтрализовывать природную враждебность. З. Фрейд обнаруживает проявления враждебности ко всему внешнему еще в аутоэротической фазе. В нарциссической фазе, в процессе конституирования инстанции Я и представлений о себе эта враждебность относится ко всему отличающемуся, не похожему на Я. Нарциссические идентификации и формирование инстанции Я оказываются связаны с амбивалентным конфликтом либидинозных побуждений и ненависти, в дальнейшим сопровождающим процессы развития психического аппарата на протяжении всей жизни человека. 

Присвоение либидинально нагруженного отцовского образа в процессе разворачивания Эдипова комплекса позволяет преодолеть нарциссическое агрессивное напряжение [8]. Создается Идеал-Я — образ, сочетающий культурную нормативность и либидинальную нагрузку. Инстанция Сверх-Я обеспечивает контроль соответствия идеальному образу.

Эта инстанция отвечает за социализацию, вхождение в культуру, а соответственно за цензурирование, запреты, чувство вины и самонаказание. Враждебные импульсы находятся под ее контролем. Агрессия перенаправляется на внутренний объект, каковым в данном случае служит инстанция «Я». Внутрипсихический контроль за влечениями осуществляется «Сверх-Я» при помощи совести, а чувство вины ощущается как результат этого контроля [4]. 

Идеал-Я занимает господскую позицию, и это обуславливает первоочередность культурного развития для человека. Культурный человек стремится к своему культурному идеалу и все больше отдаляется от природы.

Однако это стремление обеспечивает соблюдение культурных норм и требований лишь частично. Кроме того, для обеспечения необходимой защиты индивида от природных угроз необходим труд. «Существуют две широко распространенные особенности людей, повинные в том, что культурные институты могут быть сохранены лишь благодаря известной степени принуждения, а именно: во-первых, сами по себе люди не хотят работать, и во-вторых, аргументы бессильны против их страстей.» — говорит З. Фрейд [3]. 

То есть, чтобы обеспечить существование индивида в социуме, защитить его от сил природы и собственного природного начала, культуре приходится изобретать различные механизмы и методы принуждения. 

Эти процессы наглядно показаны в работах М. Фуко [6, 7].  В частности, М. Фуко представляет взаимоотношения индивида и дисциплинарной власти в модели дисциплинарного института И. Бентама «Паноптикон». Индивид здесь находится под непрерывным наблюдением представителя власти. Этот эффект достигается архитектурным устройством – круговым зданием с башней в центре. Внутренние стены камер имеют стеклянные двери, а в вершине башни образовано пустое помещение для наблюдателя. Индивиды содержатся в камерах кругового здания, устроенных так, чтобы свет, проникающий через внешнее окно, позволял отследить все движения индивида из центральной башни. 

То есть индивид становится видим, различим, как бы высвечиваясь лучом света паноптической камеры как точка приложения дисциплинарной власти. Тогда как сама власть (в лице ее представителей) для него не видима и может пользоваться посредниками (в том числе, например, правовой системой) при условии обеспечения четкой иерархичности.

Такие меры понимаются как необходимые для обеспечения безопасности в условиях роста населения. Они позволяют предупреждать преступные действия (преступные – преступающие норму).

Можно говорить, что такие преобразования стремятся к непрерывности потенциальной угрозы наказания, что обуславливает развитие самодисциплины. С психоаналитической точки зрения это означает усиление инстанции Сверх-Я. 

С появлением «Сверх-Я» ощущение вины связывается с выражением страха перед авторитетом внутренним, и, соответственно, может возникать теперь не только в ситуации проявленной агрессии, но и в случае агрессивных намерений.

«Наше развитие идет в том направлении, что внешнее принуждение постепенно становится внутренним, поскольку особая душевная инстанция, Сверх-Я человека, включает его в свои заповеди. … Это усиление Сверх-Я является в высшей степени ценным психологическим достоянием культуры.» — говорит З. Фрейд [3].

Дисциплинарные общества — структуры закрытой среды. Они выстраиваются в ограниченных пространствах (тюрьмы, фабрики, школы, больницы). 

Дисциплинарный контроль оперирует понятием нормы. Дисциплинарные меры обеспечивают нормализацию общества. С помощью норм принимаются решения о «нормальном» существовании индивида в социуме, либо его изоляции. 

Можно говорить, что дисциплинарное общество эдипально. Социализация субъекта осуществляется здесь с помощью инстанции Сверх-Я. Культурные ценности, необходимую идеологию, сосредотачивает в себе Идеал-Я — образ, занимающий господскую позицию. Это соответствует иерархичности дисциплинарного общества и обеспечивает необходимое управление массами.

М. Фуко говорит о кризисе дисциплинарных обществ и постепенной смене их обществами контроля, информационными обществами. Ж. Делез представляет концепцию общества контроля [1]. В отличие от дисциплинарных, общества контроля являются открытыми системами. Поступательная трансформация дисциплинарного общества в общество контроля предполагает переход от строгой организации замкнутых дисциплинарных пространств (школа, завод, больница и т.д.) к условной свободе выбора и действий под цифровым мониторингом. 

Если в дисциплинарном обществе остается неясным присутствие контролера на месте, из которого осуществляется контроль, то в обществе контроля неясно само это место, оно рассеивается. (Например, наличие камер фото и видео фиксации в некоторых местах уже не требует специальных обозначений). 

Если в системе дисциплинарного общества появляется индивид, до этого сливавшийся с толпой, то технологии общества контроля настолько усовершенствованы и прицельны в своей контролирующей деятельности, что индивидуум (неделимый) перестает быть таковым и становится «дивидуумом» (делимым). Дисциплинарный контроль осуществлялся в рамках реализуемых функций (работы, учебы и тд). Теперь можно контролировать субъекта во всех его ипостасях, обеспечивая, в частности, безопасность и практически непрерывное соблюдение нормативных требований.

Таким образом контроль становится все более тотальным, стирает границы внутреннего и внешнего мира субъекта, лишая его целостности представлений о себе. Это отражается, в том числе, в актуальной современному субъекту тематике границ субъекта.

Таким образом осуществляется как бы проникновение внутрь субъекта. Получается гуманное, без насилия управление субъектом изнутри, в обход сознательного. Тело тоже контролируется, в основном – по частям. Например, в одном кабинете диагностируется зрение, в другом мозг и т.д. И этот контроль тоже часто осуществляется изнутри (инвазивная диагностика и пр.), как и точечное воздействие фармпрепаратов на различные системы организма. 

Все это актуализирует проблему иллюзорности собственной целостности. То есть страх, связанный с опасностью распада Я. 

Здесь целесообразно вспомнить, что аффект страха — единственный из известных в теории психоанализа не связан с представлением. На связывание аффекта страха с представлением направлена работа психического. Объективация страха превращает его в боязнь и позволяет выстраивать стратегии поведения в отношении конкретного объекта этой боязни [5]. 

Страх и болезнь в нашей жизни часто идут рука об руку. Возможно, введение терапии, направленной на связывание страха, могло бы скорректировать исход некоторых заболеваний.

Подводя итоги, можно сказать, что развитие культуры, решая задачу обеспечения безопасности, все более отдаляет человека от природы. Причем под природой здесь можно понимать и природное начало в человеке (его в первую очередь ограничивает культура). Это означает, по сути, разрыв субъекта с самим собой.

Теперь можно попробовать наложить теорию на текущую ситуацию пандемии. Переход от дисциплинарных обществ к обществам контроля осуществляется на протяжении десятилетий. В настоящее время можно наблюдать тенденции, характерные для общества контроля, на фоне продолжающегося кризиса дисциплинарных институтов. 

Ситуация пандемии ставит под угрозу безопасность социума, и власть закономерно усиливает имеющиеся в арсенале дисциплинарные и контролирующие меры. А также медицину – она тоже часть культуры. Разрыв с природой увеличивается (это выражается даже физически – люди не выходят на улицу, дышат через маску и т.д.). Кроме того, усиление дисциплинарных мер означает (как показано выше) усиление инстанции Сверх-Я, а значит аутоагрессии и страха. 

Получается, что меры борьбы с вирусом увеличивают разрыв субъекта с самим собой, парадоксально сокращая возможности налаживания внутреннего баланса, а значит и возможности здорового восстановления из критической ситуации.

В заключение необходимо добавить, что вышесказанное актуально в первую очередь для невротика. Невротик, как принявший культуру, уязвим в данном случае больше всего. При этом, по логике, перверсивные стратегии здесь могут оказываться выигрышными. 

Резюме: защищая общество, культура вредит индивиду, ограничивает его. Невротик – субъект культуры, которая интроецируется с эдипализацией. Таким образом он готов вредить себе, если этого требует культура. Культура занимается эскалацией конфликта человека и природы, противопоставляет культурного человека природе, изолирует его, пугает и т.д. чтобы мобилизовать его силы и направить на общественную борьбу с природой.

Культура фактически не разбирает в природе вредное и полезное. Ее инструменты – ограничения и запреты. В критические моменты эти ограничения гипертрофированы, то есть неудобства невротика усиливаются, усиливается Серх-Я. Если учесть, что страх вытесняется агрессией, а основным инструментом Сверх-Я сдерживания агрессии является обращение ее на себя, то логически получается парадокс. Если в обычной культуре психика как-то балансирует давление культуры, то в критические моменты столкновения природы и культуры, это давление может перевешивать, и, как результат, можно видеть аутоагрессию и усиление чувства вины в клинике. 

Богач Елена Викторовна 

Россия, г. Москва 

E-mail: lena_bogach@yahoo.com

Литература

1. Делез Ж. Post Scriptum к обществам контроля // Переговоры/ Перевод с французского В.Ю. Быстрова — СПб. – Наука — 2004. с. 226-233. 
2. Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (Семинары. Книга II (1954—1955)) / Перевод с французского А. Черноглазова. М.: Гнозис; Логос, 2009. 520 с. 
3. Фрейд З. Будущее одной иллюзии / З. Фрейд; пер. с нем. А.М. Боковикова // Собрание сочинений в 26 т. – Т.15. Статьи по теории культуры. – СПб.: ВЕИП, 2020. 
4. Фрейд З. Неудобства культуры / З. Фрейд; пер. с нем. А.М. Боковикова // Собрание сочинений в 26 т. – Т.16. Статьи по теории культуры 2. – СПб.: ВЕИП, 2020. 
5. Фрейд З. Торможение симптом страх / З. Фрейд ; пер. с нем. А.М. Боковикова // Учебное издание. В 10 т. – Т.6. Истерия и страх. – М.: ООО «Фирма-СТД», 2006. 
6. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. — М.: AD MARGINEM — 1990.
7. Фуко М. Психиатрическая власть. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973-1974 учебном году. — СПб.: Наука — 2007. 
8. Lacan J. Aggressiveness in Psychoanalysis // Ecrits: the first complete edition in English / translated by Bruce Fink in collaboration with Heloi’se Fink and Russell Grigg. – London — W. W. NORTON & COMPANYp.  – 2006. p. 82 – 102.